Первый Мир - Страница 40

– С тех пор, как законно вступил в права наследства, – невозмутимо ответил Иван. – Олмер, разве я не предупреждал тебя, что коммерческая деятельность меня не интересует?

Его брат саркастически усмехнулся.

– Ну да, верно, ты ведь у нас грезишь идеями всеобщего содружества, космополит недоученный! Мало без тебя бездельников.

– Во-первых, не хами, – начиная заводиться, осадил его Иван. – Во-вторых, тема моего диплома и место прохождения преддипломной практики согласовывались еще отцом. И оборудование заказывал он. Советую элементарно сравнить цифры и сделать выводы относительно...

– Какие цифры?! – Олмер едва не озверел.

– Обыкновенные. Затраты на оборудование не дотягивают и до одного процента от стоимости фондов корпорации, перешедших мне по наследству. Я уже предупреждал тебя, но повторюсь: если ты еще раз попытаешься мне угрожать, я попросту продам все тридцать три с хвостиком процента акций твоим конкурентам. Ты этого добиваешься?!

Олмер побледнел.

Угроза брата прозвучала вполне серьезно: если Иван поступит, как заявил, то для «Райт-Кибертроник» подобный шаг станет едва ли не роковым.

– Значит, ты собрался в экспедицию?

– Да.

– В самое сердце гиперсферы? В систему Ожерелья?

Иван вновь кивнул.

– Не вижу ничего странного в своих стремлениях. На Арасте проживают представители ранее неизвестных нам цивилизаций, и установление контакта с ними станет для меня прекрасным началом дипломатической карьеры.

– Лучше бы ты занялся бизнесом, – буркнул в ответ Олмер.

– Не волнуйся. Я не намерен вмешиваться в дела твоей корпорации. Вернусь – продам тебе все акции. У нас разные дороги, Олмер.

– А Дима?

– У него каникулы. Он пока отправится на Дион.

Олмер встал. Его кулаки непроизвольно сжались, но он все же сдержал душившие его эмоции.

– Ладно. Поговорим позже, когда вернешься. И не забудь о своем обещании относительно акций.

Гюнтер, молча выслушавший их разговор, был раздосадован и встревожен.

Иван мог бы поставить его в известность о предстоящей экспедиции.

– Почему молчишь, Гюнтер? – обратился к нему Столетов.

– А что я могу сказать? Ты даже не посоветовался со мной, прежде чем пускаться в рискованные мероприятия.

– Это не обсуждается. Я же ясно сказал, все договоренности достигнуты еще при жизни отца, без его участия мне бы никто не разрешил вторичного посещения системы Ожерелья.

– Тебе недостаточно тех впечатлений?

– Гюнтер, не занудствуй. Я был мал и напуган.

– Первый Мир – опасное место. Ты даже не представляешь, что такое пешие переходы по горам, не понимаешь, что вместо установления контакта, возможно, придется вступать в бой с деградировавшими потомками представителей иных цивилизаций. Насколько я знаю, гарнизон Арасты постоянно подвергается нападениям, а силы Конфедерации контролируют лишь небольшое пространство равнины и предгорий основного континента.

– Тем более – установление дружеских отношений с представителями иных космических рас пойдет на пользу всем.

Гюнтер промолчал в ответ. Разубеждать Ивана бесполезно, спорить с ним – пустая трата времени. Но как не вовремя он объявил о принятом решении!..

– Когда ты планируешь отправиться?

– Завтра вечером рейс на Элио, оттуда через сутки нас отправят спецтранспортом ВКС Конфедерации непосредственно в систему Ожерелья. Оборудование и снаряжение, адаптированное для условий Первого Мира, оплачено и будет ждать уже на месте.

Шрейб лишь пожал плечами, принимая неизбежность.

– Мое участие в экспедиции согласовано?

– Да. Это было непременное условие отца. Ты собираешься отпустить меня одного?

– Нет. Я лечу с тобой, – ответил Гюнтер, хотя сейчас, впервые за многие годы, ему отчаянно хотелось остаться.

* * *

Долгожданный вечер наконец подступил относительной прохладой.

Пространство терраформированных территорий под куполом суспензорной защиты днем нагревалось, а ночью остывало, видимо, установки климатического контроля были либо не до конца отлажены, либо сбоили, что вызывало достаточно резкие перепады температур.

Гюнтер пришел к утесу раньше условленного времени и некоторое время стоял у обрыва, глядя вниз, где в глубине каньона располагались эмиттеры суспензорного поля, от которых исходило струящееся, будто марево, зеленоватое сияние.

Сзади послышались легкие шаги. Он обернулся.

Ника торопливо шла по аллее меж чахлых деревьев и пожелтевшего кустарника – растения на границе освоенных людьми территорий находились в худших условиях, чем те, что росли ближе к центру.

– Привет, – коротко поздоровалась она, обожгла Гюнтера вопросительным взглядом и застыла, ожидая, что скажет он.

Рана на ее щеке уже затянулась, от глубокого пореза остался лишь едва приметный тонкий розовый шрам, который к завтрашнему утру, наверное, исчезнет совсем.

– Ника, я хочу узнать, что тут происходит.

– В смысле? – Она нахмурилась.

– Ты вчера произнесла одну фразу, не дающую мне покоя.

– О том, что мы вещи?

– Да. Но ты еще упомянула, что каждый день – разные.

– Ты всерьез рассчитываешь, что я стану выдавать тайны своих хозяев? – Она с удивлением посмотрела на Гюнтера, в ее взгляде промелькнуло сожаление, как будто она хотела сказать: Я думала, ты умнее, Шрейб.

Он прекрасно все понял.

– Я не занимаюсь промышленным шпионажем, Ника. Иван мой друг, но он ко всему прочему – брат Олмера. Между ними зреет конфликт, ставка в котором – третья часть от общего капитала корпорации.