Первый Мир - Страница 6

Та война по всем меркам времени давно завершилась, – вновь подумал Гюнтер. – Значит, люди в боевых скафандрах, чьи сигнатуры пробудили меня к жизни, – не враги?

Спорное утверждение. Окружающая обстановка говорила сама за себя: нормальный человек не забрался бы сюда без крайней нужды. От кого они прячутся или что ищут? Как отреагируют на появление опасного (по любым меркам) пехотного дройда? Поверят ли его утверждению, что внутри кибернетической системы тлеет искра сознания бывшего пилота серв-машины?

Гюнтер не мог в точности предсказать дальнейший ход событий. Вероятности уходили в полную неизвестность. Значит, я по-прежнему один, один против всех. Что ж, привычное состояние для пилота «Фалангера». Может быть, прах капитана Шрейба и развеян по безвестной планете, став почвой, травой, листом дерева, но сознание выжило, и оно все еще находится в цепких объятиях войны.

Жутковатая, не поддающаяся осмыслению реальность, в которой он очнулся, не давала ему ни информации, ни преимуществ, лишь возводила помехи в виде вездесущей пыли и находящихся в шатком равновесии, наваленных друг на друга конструкций.

За те несколько минут, что прошли с момента его «пробуждения» от энергетической комы, Гюнтер понял только одно: он хочет жить. В теле дройда пехотной поддержки или еще как – не имеет значения. Желание мыслить, чувствовать, осознавать себя, подчинять механическую оболочку собственной воле выходило далеко за рамки тех порывов, за которые он когда-то готов был отдать всего себя, без остатка.

Все познается в сравнении.

Подумалось сейчас, сколько боли, крови и амбиций вобрала в себя жесточайшая в истории война – и что? Где они сейчас, великие адмиралы флота, вершившие судьбы звездных систем?

Их более нет.

А я есть.

С такими мыслями Гюнтер забрался внутрь древнего колониального транспорта.

Конечно, чудо не произошло и не могло произойти. Очнувшееся «я» пехотного сервомеханизма, лишенное частностей, утратившее большую часть воспоминаний о прожитой когда-то жизни, не являлось полноценным сознанием Гюнтера Шрейба. Он помнил собственное имя, род прошлых занятий, обстоятельства, при которых погиб. Он помнил человеческие эмоции и по-прежнему оперировал ими, постепенно постигая весь ужас и всю незавидность положения, в которое попал.

С другой стороны, многочисленные информационно-вспомогательные модули и программы, такие, как блоки технической памяти, базы данных, содержащие сведения о многих предметах и явлениях, дополняли искру человеческой личности, помогая создать иллюзию целостности мироощущения.

Перерастет ли иллюзия в настоящее, неподдельное самосознание – покажет время.

...Внутри древнего колониального транспорта царил мрак.

Гюнтер поднялся на борт корабля предков в районе криогенных залов.

Куда ни посмотри (а видел он в темноте практически как днем), везде высились и ширились достаточно примитивные отсеки и палубы основной сферы криогенных модулей; даже при крушении их так и не разделило аварийными переборками на изолированные сегменты.

Сотни тысяч несостоявшихся судеб...

На войне Гюнтер видел гибель миллионов, но эти люди покинули Землю в надежде найти счастье, новую родину, они питали надежды и чаяния, а не уничтожали друг друга в рамках вселенской бойни, поэтому трагизм внезапно оборванных жизней ощущался тут особенно остро.

Шрейб поднимался по гулким лестницам, проходил мимо не освещенных изнутри, погасших вместе с жизнями людей криогенных камер, думая о жестокой дани, которую брал космос за каждое открытие, каждую колонию...

В мыслях пехотного сервомеханизма, среди хаоса чувств и обрывочных воспоминаний прошлого, нашлось место для крамольной мысли, которая, впрочем, была не нова для капитана Шрейба.

Зачем мы воевали?

Что делили друг с другом в пространстве необъятного, практически неизученного космоса?

Не он один задавался подобными вопросами. Многие офицеры Альянса, осознавая жестокую бессмысленность войны между Землей и Колониями, попросту дезертировали, переходили на сторону колонистов вместе с вверенной им техникой. Возможно, именно это обстоятельство являлось одной из причин быстрого развития модулей искусственного интеллекта и внедрения их в системы боевых машин.

Всемирное правительство Джона Хаммера, развязавшее Галактическую бойню, не рассчитало масштабов грядущей схватки. Политики всерьез надеялись на маленькую, победоносную локальную войну – так им представлялся захват колоний, на самом деле обернувшийся жесточайшим в истории цивилизации противостоянием, длившимся более тридцати лет...

Гюнтер понимал: он не единственный механизм с интегрированным кристалломодулем «Одиночка», то есть он не уникален, возможно, что тут, среди различных потерпевших крушение кораблей, в странном, лишенном света звезд месте, он встретит других людей, чье сознание, сохранившееся в разных объемах, существует теперь на механических носителях.

Подобные мысли утешали слабо. Он попытался, но не сумел представить сообщество машин, бывших когда-то людьми.

Все происходящее казалось попеременно то бредом теперь уже окончательно погибающего сознания, то глобальным программным сбоем, но, тем не менее, он двигался вперед, к своей цели, а именно – к отсекам, где хранились техника и оборудование, предназначенные для несостоявшейся колонии.

* * *

Четверть часа спустя, вооружившись, он был готов к встрече с людьми, столь неожиданно прервавшими многовековое оцепенение энергосберегающего режима.